Корреспондент РИА Новости стал первым российским журналистом, побывавшим на территории станции, авария на которой в марте 2011 года была признана крупнейшей за 25 лет после катастрофы в Чернобыле.
"Вы должны иметь с собой оригинал паспорта или водительских прав для удостоверения личности. Одежда должна быть с длинным рукавом, обувь — разношенная, удобная при ходьбе. Не рекомендуется брать ценные вещи, так как при выявлении радиоактивного загрязнения их придется оставить на станции",
— инструкция оператора аварийной станции "Фукусима-1" компании ТЕРСО занимает три страницы на двух языках. Безопасность посещения и безопасность станции — вот главное оправдание для всех ограничений.
Корреспондент РИА Новости стал первым российским журналистом, который побывал на территории станции, авария на которой в марте 2011 года была признана крупнейшей за 25 лет после катастрофы в Чернобыле. После землетрясения магнитудой 9.0 гигантская волна высотой 15 метров затопила энергоблоки станции, вызвала отключение их энергоснабжения, что в итоге привело к прекращению работы системы охлаждения реакторов. На первом, втором и третьем блоках ядерное топливо расплавилось и скопилось на дне защитной оболочки реактора. На первом, третьем и четвертом энергоблоках взрывы образовавшегося водорода повредили или полностью уничтожили крыши. В результате аварии территория возле станции подверглась радиоактивному загрязнению, были эвакуированы жители из нескольких населенных пунктов префектуры Фукусима. Полная ликвидация последствий аварии займет 40 лет.
На "чистой" территории
Автобус останавливается у главной базы ликвидаторов в 20 километрах от станции. Это J-Village — первая в Азии база для тренировок национальной сборной по футболу. Ее построила и оснастила всемогущая энергетическая компания ТЕРСО в 1990-е годы, а затем передала в дар префектуре Фукусима. В 2011 году эта территория оказалась "чистой" и наиболее удобной для размещения здесь опорной базы ликвидаторов. Сейчас ТЕРСО арендует ее у префектуры. Двери и стены базы до сих пор украшают фотографии и автографы игроков команды.
После проверки документов и объяснений о состоянии станции нас просят оставить здесь все ценные вещи, а также камеры и сотовые телефоны: фотосъемка поручена работнику ТЕРСО, его сопровождает сотрудник безопасности станции, который будет внимательно отслеживать, чтобы в кадр не попала камера видеонаблюдения, или дверь, или коридор, или заграждения.
"Это обычные меры безопасности на всех АЭС, предотвращение возможных терактов, — поясняет сопровождающий группу журналистов сотрудник министерства экономики и промышленности и добавляет с горькой усмешкой, — Хотя вряд ли найдется такой террорист, которому захочется здесь еще что-то взорвать".
До станции предстоит ехать в другом автобусе. Нам выдают хлопчатобумажные перчатки, пластиковые бахилы, маски и дозиметры. Сейчас уровень радиации стал значительно ниже, и в автобусе такой экипировки вполне достаточно: белые одноразовые костюмы и маски на все лицо нужны только тем, кто работает на улице или в зоне высокой радиации. Мужчины должны разместить дозиметры в левом нагрудном кармане, если его нет, им выдают жилеты. Женский жилет отличается не только цветом, но и расположением кармана: женщины должны носить дозиметр на поясе.
"Это связано с важностью органов деторождения у женщин",
— поясняет сотрудница ТЕРСО.
Дорога до станции лежит через отселенные поселки. В поселке Хироно живут люди, место признано безопасным. Чем ближе к станции, тем меньше людей на улицах. В населенные пункты Нарахамати и Томиока жители могут приходить днем, но не могут здесь жить или оставаться на ночь. В поселки Окума и Футаба, где расположена АЭС "Фукусима-1", и в Намиэ, в сторону которого после аварии подул ветер, даже бывшие жители могут приезжать лишь несколько раз в год по особым пропускам.
Сквозной проезд по шоссе, которое идет на север вдоль побережья Тихого океана, пересекая отселенные поселки, открыли осенью. По нему проносятся автомобили и грузовики. Но вот свернуть в сторону невозможно — на каждом ответвлении дороги установлены КПП с охраной — дальше она не пропустит.
Энергоблоки и реакторы
Автобус сворачивает направо, к станции, и миновав два КПП, въезжает на ее территорию. Зона контроля напоминает аэропорт: досмотр личных вещей, проход через рамку. Затем — еще одна рамка: чтобы пройти дальше на основную территорию станции, нужно активировать электронный пропуск и набрать номер-пароль, который меняется каждый день. На выходе мы снова пересаживаемся в автобус, уже третий по счету.
Почти все вещи на АЭС — одноразовые. Все, что попало сюда, останется и будет здесь уничтожено. Белые костюмы, которые обычно ошибочно считают защитными, сжигают здесь же на станции к концу рабочего дня. Они не защищают организм от излучения, их роль — уберечь одежду от радиоактивной пыли. Защитные функции — у других костюмов. Внешне они больше всего напоминают черные гимнастические купальники. Только сделаны они из резины с прокладкой из свинца. Их надевают сверху на белые балахоны в зонах с высоким уровнем радиации. Людей в этом одеянии очень много у четвертого и третьего энергоблоков.
Четыре блока-близнеца, которые до аварии отличались только порядковым номером, сейчас совершенно непохожи друг на друга. Первый блок, на котором взрывом водорода уничтожило крышу, стоит под саркофагом. Второй блок — внешне самый благополучный, даже цифра "2" сохранилась на стене. Крыша у него цела, взрывной волной соседнего блока была повреждена стена, через пробоину наружу вышел скопившийся водород, это и помогло избежать взрыва.
"Внешне это самый благополучный блок. Но здесь тоже топливо расплавилось. Из-за того, что крыша цела, мы не имеем полной картины его состояния. Здесь неизбежно придется задействовать роботов и большую часть работ вести дистанционно: люди при таком уровне радиации работать не смогут",
— рассказывает руководитель центра общественных связей и посещений АЭС "Фукусима-1" Хидэаки Норо.
От третьего блока осталось в лучшем случае две трети. Саркофаг над ним возводить не стали — "мало места для того, чтобы развернуть технику, приоритеты были отданы другим участкам". Обломки внутренних конструкций мешают извлечь отработанное ядерное топливо. И все это открыто сверху всем ветрам.
"Сейчас нашей главной задачей является извлечение отработавшего ядерного топлива из всех пострадавших от аварии энергоблоков, с первого по третий. Мы завершили этот процесс на четвертом блоке, но это только начало пути. Самой большой проблемой представляется третий реактор. Первоочередной задачей является удаление обломков после взрыва. Только после этого можно будет приступить к извлечению сборок с отработавшим ядерным топливом",
— сказал Норо.
Четвертый блок — предмет особой гордости ликвидаторов. Его показывают журналистам со всех возможных ракурсов. Это первый осязаемый шаг долгого пути к демонтажу всех реакторов. Пути длиной в 40 лет. Реактор был остановлен еще до аварии, а извлечение всех полутора тысяч топливных сборок благополучно завершилось в декабре прошлого года. Рядом с ним выросла гигантская конструкция, при помощи которой радиоактивное топливо переносили в другое место. На ее возведение ушло 4000 тонн металла — столько же, как и на знаменитую Токийскую телебашню высотой 333 метра.
Как рентген у стоматолога
Около четвертого энергоблока уровень излучения внутри наглухо закрытого автобуса равен 48 микрозивертам в час. Для сравнения: за счет природного фона жители Земли за год в среднем получают дозу примерно в 2 миллизиверта (в одном миллизиверте — тысяча микрозивертов). Для ликвидаторов норма колеблется — от 50 миллизивертов в год, но не более 100 за пять лет.
Стоило приблизиться к третьему и четвертому блокам, как уровень излучения в автобусе достиг 69 микрозивертов в час, то есть около 600 миллизивертов в год. Цифра выглядит устрашающе, но это уровень облучения при условии постоянного нахождения в этой точке 24 часа в сутки все 365 дней в году.
На территории станции есть места с высоким уровнем радиации — там из автобуса выходить не разрешают. Но есть и безопасные зоны. Группу с гордостью высадили на одной из таких "чистых" площадок, пояснив, что теперь здесь можно находиться без специального костюма. Всего же два часа поездки в автобусе с короткой прогулкой по "чистой" зоне вылились для каждого участника в 10 микрозивертов — примерно такой уровень облучения мы получаем при рентгене у зубного врача. Длительный аваиаперелет, например, Токио — Нью-Йорк, "тянет" на 200 микрозивертов.
На территории станции очень много машин без номеров.
"Они тоже одноразовые. Здесь используют в основном подержанные автомобили. Как сломаются — они пойдут в утиль, здесь же, на станции: никто не согласится их ремонтировать",
— поясняет сотрудник министерства экономики и промышленности Тацуя Синкава.
На одной из дальних площадок стоит целый ряд совершенно новой строительной техники — с этих машин в марте 2011 года пытались заливать реакторы цементом. Попытка результата не дала, но машины так и останутся на станции навсегда. Автобусу, который возит нас по территории, уготована та же судьба.
АЭС, вода и медные трубы
Работа с реакторами — наиболее важная задача ликвидаторов, но не менее насущной и требующей постоянного внимания является проблема постоянно растущих объемов радиоактивной воды. Гигантские цистерны с загрязненной водой вместимостью по 1000-1200 тонн в каждой, заполняют территорию станции. Ежедневно на охлаждение трех реакторов уходит около 320 кубических метров воды; из-за того, что дно реакторов после расплавления топлива потеряло герметичность, она попадает в подземные помещения энергоблоков и турбинного зала.
Там она смешивается с грунтовыми водами, которые стекают в эти помещения с возвышенности. В результате за один день станция "производит" 720 кубометров высокорадиоактивной воды, часть которой после очистки вновь направляется на охлаждение реакторов. Проблему представляет другая часть.
По словам Норо, в идеале вся вода должна очищаться от стронция и цезия в системах, которые позволяют избавиться от 62 видов радионуклидов, за исключением трития, и способны перерабатывать до 2000 тонн в день.
"Но часть из этих систем работает пока не на полную мощность. В результате сейчас на станции скопилось 600 тысяч тонн радиоактивной воды. Она хранится в цистернах, число которых уже перевалило за тысячу. Каждый день запасы радиоактивной воды пополняются на 300 тонн. До конца года мы расширим мощности по хранению воды до 800 тысяч тонн, но это не может продолжаться бесконечно",
— отмечает Норо.
Вдоль аварийных энергоблоков протянулись серебристые трубы — это часть амбициозного проекта по замораживанию почвы по периметру блоков на 30 метров в глубину. Это создаст так называемую "ледяную стену", что позволит остановить попадание грунтовых вод в подземные помещения станции и одновременно воздвигнет преграду для ее утечек в океан.
Проект по созданию стены из замороженной почвы должен был заработать в конце марта, но из-за сбоев в графике монтажа оборудования запуск перенесен на апрель.
Одновременно с этим разрабатывается план по цементированию подземных помещений станции особым раствором, который "прихватит" воду и не даст ей утечь.
Сорок лет
Последним этапом ликвидации аварии станет демонтаж реакторов. Но пока до этого слишком далеко.
"Пока мы только лишь предполагаем, что часть расплавившегося топлива "вытекла" и скопилась в нижней части защитной оболочки ректоров. Но никто не знает достоверно, сколько его — всё или только часть, где именно и каким именно образом оно располагается. Без этого мы не можем приступить даже к планированию демонтажа, не говоря уже о том, каким образом его извлекать. Пока это вопрос научного изучения",
— говорит Норо. По расчетам ТЕРСО, к демонтажу реакторов можно будет приступить через 30-40 лет.
На выходе со станции надо снять бахилы, перчатки и маску — все это будет сегодня же уничтожено, вернуть дозиметр. Перед тем как пройти дозиметрический контроль, необходимо все вещи, которые были в руках и карманах — диктофон, ручку, блокнот — сдать на проверку радиации. Их вернут, если приборы покажут их безопасность.
Если окажется, что какой-то из них "фонит", предмет останется на станции; об этом предупреждали заранее. Затем все сотрудники и посетители станции по одному заходят в кабину, где сканируется уровень радиации. На выходе всем возвращают личные вещи. В следующем помещении надо сдать пропуск, и путь обратно, в J-Willage открыт.
Автобус трогается с места. Хидэаки Норо и еще четыре сотрудника ТЕРСО, сопровождавших группу по территории АЭС, выходят на улицу, чтобы проводить гостей, и склоняются в глубоком поклоне. Так низко в Японии кланяются, когда просят прощения. Они остаются на станции, у них еще есть работа. На 40 лет вперед.